Марсель Дюшан (Marcel Duchamp) (1887-1968)
На недавно
прошедшей международной конференции в Эрмитаже, посвященной итогам
XX века, почти все приглашенные посвящали свои доклады Марселю Дюшану.
XX век подарил истории искусства доселе неизвестный тип художника
– художника-авангардиста, который был способен превратить творчество
в жестокую игру и в течение всей этой игры высмеивать себя на фоне
собственных произведений. Одним из таких суперавангардистов был
француз Марсель Дюшан. Он появился на свет 28 июля 1887 г. в небольшом
французском городке Бленвилль недалеко от Руана. Его старшие братья
уже пробовали себя в живописи – Р. Дюшан-Вийон и Жак Вийон, довольно
известные кубисты. Первые картины Дюшана были написаны в духе столь
популярного тогда импрессионизма, влияния которого в молодости не
избежал ни один из современников Марселя. Позже, в 1908 г., молодой
художник попадает под обаяние живописи «диких», хотя официально
период фовизма (1905-07) к тому моменту уже закончился. С 1909 г
начинается недолгий период участия Марселя Дюшана в выставках. Обычно
он выставляется вместе с братьями и их друзьями. Художник постепенно
входит в круг кубистов, как бы негласно присоединяется к ним, чему-то
учится у них. Образцом для подражания для него становится картина
Пикассо «Авиньонские девицы» (1907). Однако Дюшан по природе всегда
был категоричен: он доводит до крайности манеру кубистов составлять
изображение из всевозможных кубиков, у него они превращаются в призмы,
вытянутые цилиндры, наложенные друг на друга, как кусочки разбитого
зеркала. В феврале 1912 г. на 28 Салоне Независимых Дюшан выставил
свою картину «Обнаженная, спускающаяся по лестнице» № 2, которая
была воспринята его друзьями-кубистами, как насмешка над их живописью.
Дюшан отказывается от работы с холстом и маслом. В 1913 году художник
сосредоточился на мысли о необходимости порвать с живописной фантазией,
не работать над произведениями с нуля, а выбирая из быта, окружающего
человека, какой-либо предмет и провозглашая его (немного, впрочем,
доработав) «настоящим искусством». Вдохновившись этой идеей, Дюшан
начал работу над знаменитым «Большим стеклом» (1913-1923). В 1913
г. художник изобрел прообраз жанра инсталляции – «реди мейд» (ready-made).
Выставляя напоказ в мастерской различные артефакты – ощетинившийся
гвоздями утюг, велосипедное колесо на постаменте (1913), собранную
из подручных материалов сушилку для бутылок (1914), Дюшан чувствовал
себя счастливым. В 1916 г. Тристан Тцара объявил Марселя Дюшана
одним из художников-дадаистов. В том же году Дюшан уезжает в Нью-Йорк.
В 1917-м он принял решение участвовать в выставке нью-йоркского
Общества Независимых художников (Society of Independent Artists)
под именем д-ра Р. Матта (Richard Mutt): заплатив шесть долларов
за возможность экспонировать собственные произведения, Дюшан собрался
показать зрителям обыкновенный парижский писсуар, названный «ФОНТАНОМ».
Устроители выставки не решились на такой смелый шаг, и писсуар затерялся
в запасниках Общества (правда, потом был, конечно, найден и, дорого
продан на одном из аукционов). Из Америки в 1918 г. Дюшан вернулся
в Париж. Там он взялся за работу над картиной «L.H.O.O.Q.» - пририсовал
усы и бороду к портрету Джоконды да Винчи и объявил, что его произведение
гораздо лучше и современнее. Продолжительное время Мона Лиза
Дюшампа находилась в офисе Французской коммунистической партии в
Париже. Однако существовал и более радикальный вариант «улучшения»
Моны Лизы - «L. H. R. O. O. Q.», который он так и не решился выставить
на публике, а тайно любовался этой картиной, повесив ее в своей
ванной. (Дюшан всегда «умел жить своей удивительной герметичной
жизнью», много лет спустя сказал о нем Дали). С
1942 г. времени он почти постоянно находился в Америке. Там он продолжал
работать над любимыми «реди-мейдами». Например, в 1958 г. он выставил
на суд зрителей жилет. Затем – рубашку. В целом, пятидесятые годы
прошли для художника под знаком непрерывных выставок. Дюшан мог
быть абсолютно счастливым. Его работы последних лет – карандашные
рисунки влюбленных мужчины и женщины – свидетельствуют о том, что
радости и счастья, а также былого сарказма хватало ему с избытком
до конца жизни.
|
|
|
|
|
|